§ 3.
Самую важную дату — создания КПЕ — на сайте я не нашёл. Может, плохо искал. Но по году „обсуждения концепции в Думе” (1997) могу высказать предположение относительно обстоятельств, сопутствовавших созданию и попытке „раскрутки” этой «партии».
Второй срок Ельцина — агония режима, новой идеологии, общего состояния умов — обозначился резким усилением деятельности «деструктивных культов», «тоталитарных сект», а также прочих культов и сект, возможность легального оформления которых открыла Алисам и Базилио дорогу на безбрежное Поле Чудес, куда они ретиво принялись заманивать десятки тысяч Буратин, дефицитом которых наш народ, увы, не страдает.
Девы, Дэвы, Девы Марии и просто Марии, да ещё всякая азиатская сволочь… много они натворили бед, многих лишили средств денежных, а остатков разума и подавно. Делать это было несложно, ибо разум (изначально у людей присутствовавший) уже был расщеплён за годы перестройки и ельцинизма, оголтелой информационно-рекламной агрессии, гражданской войны в Чечне, повальной нищеты и, наконец, дефолта…
Категории среднего интеллектуального потенциала всю эту ельцинскую сволоту, разумеется не волновали. Заботиться об этом показателе было исключительной прерогативой Советской власти. Волновало другое: рост социальной напряжённости и недовольства (культовая вакханалия — один из симптомов) был чреват не революцией — но просто бунтом. Беспощадным, хоть и — в данном случае — осмысленным.
При Советской власти такое было невозможно, так как любые лжепророки, мессии и жрецы, явись они на земле советской, попали бы под перекрёстный огонь двух бастионов. И государственный атеизм, и аппарат официальных церквей и религий были едины в одном: сектантство вредоносно. И для государства, и для базовых культов.
Свергнув Советскую власть, ельцинисты исключили возможность использования атеистической пропаганды для борьбы с новыми культами.
Замечу: „атеистическая пропаганда” не сводится только к голословному (и недоказуемому в системе логических категорий) утверждению «Бога нет». На самом деле эта пропаганда опирается на сложную систему исторических, религиоведческих и других общественно-научных сведений, которые в своей совокупности выводят на весь спектр индивидуальных чувств и мыслей, под влиянием которых человек стремится в лоно церкви или секты. Как объект атеистической пропаганды, человек должне сначала сам для себя ответить на вопрос: а действительно ли то, что к чему я стремлюсь — единственный выход? Не являюсь ли я жертвой манипуляций со стороны группы „ряженых”, цель которых одна: заработать на моём несчастье?
Если такая квалифицированная пропаганда обращена к сектанту, к язычнику — исход может быть одним из двух. Человек может оставить не только дурацкие затеи с камланиями и скаканием вокруг костра, но и вообще попытки найти внешнюю, сверхъестественную поддержку „душе измученной своей”. «Я сам себе хозяин, сам себе бог», — скажет он себе и превратится в заурядного атеиста. Однако найдутся и те, „атеистические беседы” с которыми ещё более утвердят их в той вере, которую они хотели оставить. «Нет бога кроме [нужное вписать]», — изрекут они, и вернутся в покинутый ими храм замаливать несостоявшийся грех вероотступничества. Тоже — согласимся — допустимый вариант.
Казалось бы, сам Бог (нужное имя вписать) велел власть имущим найти союзников в тех организациях, которые при Советской власти находились в ведении КДР (Комитета по делам религий) — и прежде всего, к Православной церкви! Кто, как не клерикалы могли со своих амвонов бросить клич: вперёд! за веру! удержим заблудших братьев наших от попадания в тенета диавола!
Однако отношения ельцинистов и РПЦ к середине 1990-х годов были отнюдь не елейными. Прежде всего потому, что РПЦ как историческая основа русской государственности на протяжении более тысячи лет, и особенно последних 300 лет имперского (синодального) периода, рассматривалась аналитиками Империи Зла как одно из главнейших препятствий их геополитическим амбициям.
Отсюда и способствование расколу православия по республиканскому признаку, и протаскивание католиков на нашу каноническую территорию, и постоянное противодействие каноническому воссоединению с Зарубежной РПЦ.
Отмечу, что в тот период Алексий II держал в своих руках гораздо больше „бразд правления”, и неохотно отдавал социально-идеологические вопросы на откуп пронырливым молодым дьяконам, получившим специальную подготовку в системе новых идеологических „ценностей” демократии и т.п. буржуазного интернационализма.
Алексий II, по всем признакам, был категорически против устраивания всемирного шоу с канонизацией Николая и его семьи. А когда его, наконец, уломали, он всё же включил в соответствующий официальный документ о канонизации новомучеников примечательный оборот: «в наше лукавое время…». Без указания на то, о каком именно времени идёт речь! Это словно засунуть записку между страниц библиотечного фолианта — потомки увидят, прочтут и оправдают.
Наконец, производство и продажа церковной утвари, находившееся при Советской власти (равно как и до революции) в исключительной монополии соответствующих церквей, было по новым рыночным правилам отдано на откуп любым имеющим на то средства авантюристам. Иконы и библии появились везде вплоть до прилавков колхозных рынков. В соседстве с материалами культов и сект — плюрализм ведь! Ни с материальными, ни с идейными последствиями этого РПЦ смириться не могла.
Хотя при всём при этом прямой эфир транслировал всенощные и крестные ходы, обрюзгшую рожу Ельцина и бандитские хари его приспешников в церковном антураже и со свечками в руках. Церковь нужна была новой власти только как разновидность государственного шоу. И от конкретного сотрудничества в борьбе с деструктивными культами её отстраняли всеми силами. Заодно не допуская этим излишней, с точки зрения властей, её популяризации.
Вот почему основным партнёром в борьбе с „культами деструктивными” власть взяла курс на союзничество с „культами конструктивными”. Для „крышевания” которых, в первую очередь, и создали партию с непонятным (с точки зрения здравого смысла) и вообще корявым названием „концептуальной”.
§ 4.
«Что в имени тебе моём»?
Если возвести прилагательное „концептуальный” в смысле, обычном для современных научных текстов, к понятию «концепция», оно будет означать: относящийся к некоей системе взглядов, к тому или иному особенному пониманию явлений и процессов, к тому или иному единому замыслу (концепции).
Но простите, братия! Какой именно концепции придерживается конкретно ваша партия? Концепции, системы взглядов есть у любой партии — вы-то какого цвета? Или вас следует понимать так, что Концепция — понятие уникальное, относящееся к одной и только одной, „единственно правильной” системе взглядов (которой вы считаете свою), а все остальные концепции лживы, лицемерны и недостойны святого имени Концепция?
Даже если это и так, то всё-таки хотелось бы видеть в названии партии нечто более конкретное. К примеру, партия Живой и мёртвой воды. Так было бы честнее.
Это моё объяснение, видимо, близко к истине. Однако для полноты картины и для сравнения приведу и другой вариант этимологического анализа.
Прилагательное „концептуальный”, в соответствии с правилами словообразования, точно так же может быть соотнесено и с термином «концептуализм». Иностранец точно запутался бы, расшифровывая по словарям!
Более точная словоформа „концептуалистский”, так же как и „империалистский”, „социалистский” и т.п. (в этом написании мы видим её в дореволюционных текстах Ленина) вышла из употребления после революции. Видимо, в порядке упрощения произношения.
Итак, концептуализм — направление в средневековой философии, отрицавшее реальное существование общих понятий независимо от единичных вещей. В отличие от номиналистов, концептуалисты признавали наличие в уме неких общих понятий, концептов (лат. conceptus мысль, представление) как особых форм познания действительности.
Не правда ли, при желании можно подвести КПЕ и под этот вариант расшифровки их сущности? Но это было бы полемической натяжкой. Люди, создававшие КПЕ, не были столь уж искушены в вопросах философии. Скорее всего, им просто требовалось слово, начинающееся на «К». Ради мимикрии, подделывания под известные стереотипы. То, что начинается с «КП…» (если это только не командный пункт, но и то неплохо!), обычно означает Коммунистическую Партию. Как бы ни старались антисоветчики, аббревиатура эта и по сей день вызывает чувство внутреннего уважения — особенно, когда речь идёт об истории СССР. Назвав партию КПЕ, её создатели подделывались под стереотип, злоупотребляли «раскрученным брэндом».
Ну и, наконец, полушутливое объяснение названия. Сочетание КП присутствует в инициалах главы партии, некоего К.П.Петрова. Из всех возможных вариантов (если таковые предлагаются) человек всегда выберет то, что ближе себе, любимому…
§ 5.
С началом перестройки стремительно девальвировался не только рубль. Девальвировалась вся система ценностей, а также увязанная с ней знаковая система государства. ПТУ стали колледжами, институты — университетами, а любая шарашкина контора могла получить учредительные документы академии — и начать плодить академиков. Даже Александра Невзорова — и того прямиком в академики засунули.
Как свидетель этого процесса, рискну предположить, что этот лично знакомый мне в те годы человек всё-таки стеснялся: «Неважная честь, чтоб из этаких роз мои изваяния высились по скверам, где харкает туберкулёз, где блядь с хулиганом да сифилис» (В.В.Маяковский). Хотя моё отношение к Невзорову, его делам и связям всегда было неоднозначным — истина дороже не только друга, но и оппонента.
Какой академии академик этот К.П.Петров? Если не АН СССР, не Российской и никакой другой из республиканских — упоминание таких титулов (особенно в совокупности с „кандидат технических наук”) свидетельствует лишь об огромном комплексе неполноценности данного лица. И чем громче название этой „академии” (в его случае — аж «Международная Академия информатизации при ООН»!!!), тем сильнее этот комплекс.
Тем более, что мы знаем смысл, в котором используется термин «академия» в США (от полицейской академии до порносериала «Академия»), и выражаем сомнение в непосредственной аккредитации названной академии именно при ООН (а не какого-либо из её структурных или дочерних подразделений, типа Генеральной Ассамблеи  или ЮНЕСКО). Одним словом, фуфло!
А когда по соседству с этими напыщенные «академическими» титулами кандидатишки технаук вдруг читаешь солидное «генерал-майор Космических войск», начинает брать оторопь. Просто неудобно становится за генерала, которому недостаточно быть просто генералом. Даже от жандармерии — всё равно: генерал!
По случаю, конечно, поинтересуюсь у бывшего ректора Военмеха Ю.П.Савельева, ныне сидящего в Думе. Космические войска — его стихия. А также те, кто выйдя в отставку, плюхнулся в большую политику. К слову, концепция партии Савельева (забыл, как называется) более логична и патриотична. Есть подозрение, что К.П.Петров обширно заимствует у Юрия Петровича…
Конечно, в КПЕ есть немало настоящих учёных. Вот, к примеру, некто обозначенный в ссылке просто как Жданов, в самой своей статье («Алкогольный и наркотический геноцид») представляется, как и принято, полным титулом: „профессор Сибирского гуманитарного экологического института (Новосибирск)”. Правда, ещё положено добавлять, каких он наук доктор или кандидат, но не будем пока придираться к „мелочам”.
Странице конец, обрываюсь на полуслове: дела…
Ленинград, 29.09.2008